пограничник жестом попросил её открыть чемодан и извлёк оттуда синюю книжицу. Собака злобно рычала. Арина проснулась, дрожа от страха. Даже теперь, в очереди на паспортный контроль, в её ушах звучал истошный лай овчарки.

Утром перед отъездом Пашка был суров и деловит. Сто раз взвешивал её багаж, оборачивал бутылку с виски дополнительной одеждой, безжалостно выбрасывал книжки на английском языке и в очередной раз инструктировал по безопасному переезду через границу. Накануне после долгого спора о том, что является и что не является преступлением, Арина согласилась взять с собой потрёпанный паспорт в синей корочке. Согласно Пашкиному хитроумному замыслу Арина должна была передать этот паспорт Пашкиному другу детства с тем, чтобы тот поменял просроченный паспорт на новый, получил по нему студенческую визу и передал его назад Пашке. Тогда Пашка заметёт следы своего семилетнего пребывания в Великобритании и спокойно выедет из страны как студент кратковременных курсов.

– А ты как думала? – шипел он. – Надеялась, что батька Лукашенко встретит меня с распростёртыми объятьями? Чем я объясню белорусским пограничникам своё семилетнее отсутствие? Где я был? У меня же в жизни не было никакой английской визы в паспорте, я же тут беженцем считался. А так я могу сделать вид, что жил всё это время в Беларуси и всего лишь на лето съездил в Лондон подучить английский.

– А штамп о въезде в страну? Может, твой приятель въедет в страну по твоему паспорту и останется здесь вместо тебя?

– Такой вариант тоже рассматривался, – уклончиво ответил Пашка, но штампик проще будет нарисовать.

– Я не собираюсь участвовать в этой афере с поддельными документами! – горячилась Арина.

– Где ты видишь поддельные документы? – возмущался Пашка. – Я даю тебе свой законный паспорт с тем, чтобы поменять его на другой законный паспорт на моё же имя.

– А как я повезу чужой паспорт через границу? А вдруг меня остановят!

– Ну и остановят. Скажешь, что я потерял паспорт, пока был в Англии, выехал по справке из посольства, а теперь паспорт нашли и решили мне передать. Прикинешься дурочкой. В конце концов, кого волнует просроченный белорусский паспорт, его даже продать нельзя – он никакой цены на чёрном рынке не имеет. Тем более в нём даже нет ни одной действующей визы, по которой можно было бы выехать из Беларуси. Тогда он имел бы хоть какую-то ценность.

– Я законопослушная гражданка своей страны и законопослушная посетительница Великобритании!

– Да? А кто работал нелегально в этой стране? – наседал Пашка.

– Один неправильный поступок не делает из меня законченную преступницу, которую теперь можно вовлечь в любую аферу! Я не собираюсь садиться в тюрьму из-за махинаций с левыми документами.

– Ну кто посадит тебя в тюрьму? – смягчился Пашка. – Ну, даже если найдут они у тебя этот паспорт, ты же не в Беларусь едешь, а в Россию. Какое дело твоим российским пограничникам до белорусского паспорта? Ну, придумаешь что-нибудь. Ну, скажешь, что я просил тебя передать этот паспорт своим родителям, чтобы они поменяли на новый. Ну, да, глупость, но ты же женщина, поулыбаешься, сделаешь большие глаза, скажешь, что понятия не имела, что это преступление, а то бы никогда в жизни не согласилась… Ну, отберут они его у тебя, в худшем случае. Вот и всё.

– Зачем ты втягиваешь меня в эту сомнительную сделку? Пошли паспорт бандеролью.

– Ага. Чтобы её на белорусской таможне вскрыли и передали в МВД. Тогда меня британское правительство хлебосольно проводит, а белорусское также хлебосольно встретит. И пойду я прямиком в тюрьму как политический преступник досиживать то, что семь лет назад не досидел. С надбавкой за выслугу лет.

– Нет, ну такого не может быть, какой же ты политический преступник? За что? За то, что семь лет назад по глупости ввязался в политический митинг?

– Нет. За то, что пришёл в британское посольство и попросил политического убежища. Вот за это точно посадят. Чтобы другим неповадно было.

Арина всё ещё колебалась.

– Вот это твоя немецкая практичность, – добил Пашка. – Русские женщины за своими любимыми мужчинами в сибирскую ссылку ехали, партизанам помогали, заключённым передачки носили, побеги им устраивали – жизнью, можно сказать, рисковали. А ты лишних вопросов на границе боишься.

Арина сдалась.

Глава 36. Родина

Выскользнув из рук таможенников невредимой, Арина на крыльях влетела в зал ожидания, не веря своему счастью. Добралась. Москва. Всё обошлось. В толпе встречающих подпрыгивала и махала руками миниатюрная Аллочка.

Аллочка, проведшая последний год в Москве и набившая своих шишек, обещала помочь с жильём на первое время. У Богославского дела шли неважно, за год он не вписался в какую-нибудь постоянную структуру, пробуя себя то здесь, то там, зато обзавёлся некоторыми полезными знакомствами. Аллочка, проведя первые полгода в московской школе, неожиданно развернулась с репетиторствами и переводами. Иногда ей даже перепадали группы иностранцев, приезжающие в столицу, хотя тут не обошлось без полезных знакомств, обеспеченных Богославским. С профилем работы Арина определилась ещё в Лондоне. Остановившись у Аллочки, она обошла с десяток турагентств и оставила свои резюме. Если Пашка решится к ней приехать, он сдаст свою минскую квартиру в аренду, и они смогут снять жильё в Москве. А даже если Пашка подведёт и так и не решится покинуть насиженный Лондон, что ж, будет делить квартирную ренту с Аллочкой и её мужем первые полгода или даже год, пока не сможет себе позволить жить отдельно. Для себя она знала, что с Пашкой или без Пашки, она теперь не пропадёт. Если с работой пойдёт хорошо, сможет снимать квартиру или комнату, со временем начнёт путешествовать по Европе, может, как-нибудь выберется в Лондон навестить старых знакомых. При этой мысли тоска сжала её грудь – вроде всего неделя, как оттуда уехала, а уже чего-то не хватает.

Пашкин друг детства встретился с ней и забрал злополучный паспорт. Он специально приехал в Москву на поезде и в ответ, как он собирается провезти паспорт через белорусскую границу, недоуменно пожал плечами: «Да нет никакой границы между Россией и Беларусью. А раз нет границы, то нет и паспортного контроля». Арина не скрывала своего облегчения от того, что избавилась от опасного груза, и хотела забыть об этом происшествии навсегда.

«Всё. Больше никаких левых паспортов, поддельных виз, нелегальных подработок и неквалифицированных работ, – решила она. – Сохраняю о Лондоне только хорошие воспоминания и вычёркиваю весь негатив. Вот приедет Пашка, и буду переучивать его жить по правилам – то, что в Англии сходит с рук, здесь может очень плохо обернуться». Правда, Пашка придерживался прямо противоположного мнения.

Пашкин друг оказался весёлым и дружелюбным парнем и не внушал подозрений, вот только был он похож на Пашку, как родной брат, и искушённое иммигрантскими приключениями воображение Арины невольно стало рисовать план, по которому можно и паспорт поменять, и британскую визу в него оформить, и даже в Великобританию въехать, если имеется такое желание. Она напряжённо посмотрела в глаза нового знакомого, пытаясь прочитать в них намерение пополнить ряды лондонских нелегалов, но встретила только прямой честный взгляд светло-серых глаз. Она отогнала от себя тревожные мысли и решила, что посмотрела слишком много шпионских сериалов.

От Пашки не было никаких вестей.

«Сдулся, – вздохнула Арина. – Не хватило духу. Наверное, хорошо, что я уехала через год. Чем дальше, тем сложнее всё бросить».

Москва удивила и покорила её. В ней был какой-то особый праздничный дух, которого она не чувствовала даже в Лондоне, ощущение свежести и динамики во всём. Бродя по центральным улочкам с причудливыми названиями, любуясь стеклянно-стальным блеском современных небоскрёбов и золотыми куполами старинных церквей, Арина чувствовала возвращение домой. И даже глядя на хмурые подозрительные лица прохожих, которые теплели в мгновение ока, едва она обращалась к ним с просьбой показать дорогу, она чувствовала своих родных, понятных людей. Слушая привычную русскую речь на улицах города, громкий смех и даже перебранки на пятачке у киоска под окнами квартиры, Арина радовалась возвращению домой.

Однажды снимая деньги с карточки, она,